Десантник. Дорога в Москву  - Олег Таругин

– …Исключают уже захваченные, расположенные вблизи дорог и населенных пунктов, заболоченные или всерьез поврежденные бомбами и снарядами в ходе наступления, – в тон ему продолжил диверсант. – Сколько осталось, так сказать, неучтенных? Даже не десятки, а считаные единицы. И на блокирование каждой хватит максимум взвода – примерно столько мы и насчитали.

– Дерьмово, – безапелляционно подытожил Степанов.

– Угу, – согласился осназовец. – И даже очень. Конечно, можно пойти к другой «точке», но и там, боюсь, будет то же самое. Мы между болотами почти семь часов топали – более чем достаточно, чтобы фашисты выслали в нужные квадраты поисковые команды, возможно, усиленные фельджандармами с собаками, а на всех дорогах в окружности возможного отхода – усилили патрули и расставили секреты. Только и это не все: мы уже пропустили сеанс связи с «Садовником». Да и с вашими людьми договаривались каждый третий нечетный час связываться – через двадцать минут контрольное время истечет. А выходить сейчас в эфир – то же самое, что подойти поближе к немцам и крикнуть: «Ау, вы не нас ищете?»

– Это уж точно, – согласился молчащий до того Батищев. – Так что делать планируем, товарищи?

С трудом подавив желание ответить фразой из старого советского кинофильма «что-что, сухари сушить», Леха потер лоб, озвучив другую, из не менее древнего анекдота:

– А хрен его знает, товарищ майор…

– Разведка!

– Извини, Михалыч, это я так думаю, вслух… короче, то, что фрицы кругом – нам не впервой. Хотя если с собаками – это больно, встанут на след – фиг оторвемся, спецсредств у нас, как я понимаю, нет. Но сейчас меня больше режим радиомолчания волнует. Если двинем ко второй «точке», Локтев нас в этих лесах точно не найдет, мы-то ребятам только сюда наводку давали, да и то с точностью плюс-минус валенок по карте. А до нее, насколько понял, километров с десять, если не больше, верно говорю, Андрюха?

– Примерно столько, – кивнул Трофимов. – И не по прямой. Уйдем отсюда – придется им новое направление указывать, а для этого нужно в эфир выходить… замкнутый круг.

– Короче, жопа… – подвел итог недолгой дискуссии десантник. – Причем сразу по всем пунктам…

– Леш, – неожиданно подала голос та, услышать которую ожидали меньше всего – Савушкина. – Помнишь, что нам Володя насчет связи говорил? Ну, когда радиогарнитуры раздавал и пользоваться ими учил?

– Ну, помню… вроде бы. – Алексей с удивлением взглянул на девушку. – Ирк, ты сейчас вообще о чем?

– Я особо не вслушивалась, просто, когда он объяснял, подумала, что это чем-то «свободные руки» для мобильника напоминает, только на лоб надевается, а не на ухо. Типа, беспроводное соединение. Он еще фразу такую произнес, насчет радиовидимости до полутора километров на ровной местности. Мол, при этом рации и без ретранслятора могут работать, главное, поближе друг к другу находиться. Понятия не имею, что такое эта самая радиовидимость, но мы-то свои гарнитуры сняли, – девушка продемонстрировала извлеченный из кармана разгрузки эластичный обруч. – Может, нужно их обратно надеть?..

До места, где Леха познакомил немецких пехотинцев с возможностями штурмовых гранат, космодесантники добрались только через несколько часов, сделав многокилометровый крюк. Пока осматривали сглаженный взрывами овраг и рукотворную поляну вокруг него, реконструируя события недавнего боя, сержант Берг принял неожиданное сообщение, переданное открытым текстом в коротковолновом диапазоне. Честно говоря, в первый момент Локтев не понял, что оно означает, хотя авторство никаких сомнений не вызывало.

«Полосатой майкой Дяди Васи» мог оказаться только Степанов – ни у кого другого в этом мире и времени бело-голубая тельняшка никаких ассоциаций не вызывала. Просто потому, что ничего подобного еще не существовало в природе: флотские «рябчики» были сине-белыми, а «крылатая пехота» образца сорок первого года пока не обзавелась своим легендарным символом. Да и позывные тоже были правильными. Насчет «немецкой горы» объяснил Йохан: до сего момента старший лейтенант даже понятия не имел, как переводится его фамилия.

Зато насчет остального пришлось поломать голову. В итоге совместными усилиями расшифровали, проложив по карте приблизительный маршрут. Через болота, понятно, но тут уж ничего не поделаешь: в радиограмме указывалось только примерное направление, а проход предстояло искать своими силами. Отправив ответ, двинулись. Но снова опоздали, выйдя на место очередного боестолкновения лишь спустя несколько часов. Судя по всему, уцелевшие гитлеровцы все-таки догнали десантника с товарищами, вынудив принять бой. Картина которого в голове у Локтева никак не складывалась. Вот реально вообще никак не складывалась.

Во-первых, под ногами обнаружилось слишком много стреляных гильз от советских пистолетов-пулеметов, которые тактический компьютер, обработав изображения, однозначно опознал как патрон 7,62х25 мм ТТ. Оружия под подобный боеприпас ни у Степанова, ни у остальных просто не было. Вражеского же настрела обнаружилось на удивление мало: создавалось впечатление, что фрицы просто не успели всерьез повоевать, получив неожиданный удар с тыла. Даже пулеметчик сделал не больше двух десятков выстрелов, прежде чем его вместе со вторым номером накрыло взрывом метко брошенной гранаты.

Во-вторых, нескольких гитлеровцев уничтожили при помощи холодного оружия. Десантник неплохо владел штыком… но и не настолько, чтобы одновременно зарезать троих пехотинцев, находящихся в нескольких метрах друг от друга. Притом что весь бой вряд ли занял более минуты. Нереально. Степанов – отличный боец, но вездесущим он быть не умеет. Да и смысл работать штыком, если имеешь плазменное оружие?

Вывод? Простой: вмешалась некая третья сила. Прекрасно подготовленная и вооруженная советским автоматическим оружием, гранатами и боевыми ножами. Ударили с тыла, в считаные секунды перемножив на ноль солдат противника. Весьма профессионально перемножив. После чего ушли вместе со Степановым и остальными. Заодно «затрофеив», как выражался Леха, практически все боеприпасы и гранаты.

Но обнаружилось и еще кое-что.

– Командир, давай сюда, – раздался в наушнике голос сержанта Родимова.

– Сбрось картинку, – автоматически ответил Владимир, рассматривая выпотрошенный ранец одного из немцев. Похоже, десантник брал не только патроны, но и продукты – или что там еще могло его заинтересовать в личных вещах поверженного врага? Странно, пищевых рационов должно хватить еще на неделю. Значит, не для себя запасался? А для кого?

– Лучше сам посмотри. – Сержант был, как никогда, серьезен. – Тут раненого перевязывали, вроде бы только одного.

– Иду.

Спустившись в неглубокий овражек, старший лейтенант кивнул товарищу:

– Что у тебя?

Михаил указал на окровавленную обертку перевязочного пакета советского образца. Видимо, делавший перевязку человек торопился и испачкался в крови. Что косвенно указывало на тяжесть ранения.